Вперед в прошлое
Многие из технологий, что вновь «открываются» сегодня, были изобретены в прошлом веке
Сегодня Кузбасс — крепкий центр угольных технологий и науки. Однако становление отрасли, развитие новаторских идей, технологий — вокруг угледобычи — долгое время подпитывалось за счет научных и ведомственных кадров двух столиц СССР — Москвы и Ленинграда.
Нехватка собственных академических умов порой служила препятствием к созданию инновационных продуктов, технологических комплексов, производственных объединений — всего того, что еще в 80-х было способно качественно изменить отрасль, спасая ее от дальнейших кризисов…
«Кузбасс ходит в пасынках»
В частности, создание нового вида топлива (в 80-х годах) — концентрированной водно-угольной суспензии — и передача его трубопроводом в другой регион России должны были снизить перевозки угля железнодорожным транспортом. И — при умелом научном сопровождении — привести к возникновению углехимии. Кто знает, каким бы путем пошел тогда Кузбасс…
Первые шаги в этом направлении были сделаны именно в Кузбассе. На одном из участков шахты «Инская» объединения «Гидроуголь» добыча велась гидравлическим способом. Весь уголь, отбитый мониторами, прямо из-под земли перекачивался по трубам на Беловскую ГРЭС, расположенную в одиннадцати километрах. По этой нитке перетекали в год сотни тысяч тонн топлива.
Основными направлениями социально-экономического развития страны в те годы намечено «...усилить работы по применению трубопроводного гидротранспорта рудных концентратов и угля».
Конкретным воплощением этих планов в жизнь должно было стать строительство и пуск в эксплуатацию в 1987 году первой очереди гидроуглепровода от шахты «Инская» до Новосибирской ТЭЦ-5 протяженностью 260 километров, что и произошло в 1988 году.
В гидротранспортной цепи шахта — трубопровод — электростанция есть еще одно звено — обезвоживающая фабрика. Прежде чем подать уголь в топку котла энергоблоков, из него надо удалить лишнюю влагу. Процесс весьма трудоемкий и дорогостоящий. С расширением масштабов строительства углепроводов затраты на обезвоживание занимали бы все большую долю.
Возник естественный вопрос: нельзя ли приготовить угольную пульпу таким образом, чтобы она горела без предварительного обезвоживания. В 1984 году появилось на свет специальное постановление Совета Министров СССР о развертывании работ в этом направлении.
Но вопрос так и не был решен до конца. Министерство угольной промышленности, которому было поручено новое дело, с этой задачей не справилось. Более того, некоторые специалисты высказывали мнение, что приготовить продукт нужного состава и свойств невозможно в принципе.
В мае 1985 года функции генерального проектировщика трубопровода Белово — Новосибирск без включения в схему обезвоживающей фабрики приняло на себя Министерство нефтяного и газового строительства, конкретно — научно-исследовательский институт «Гипротрубопровод». Уже в декабре проект был выполнен и представлен на экспертизу.
Однако существовал целый ряд вопросов, которые поддавались проверке только экспериментальным путем. Было принято решение провести опытные работы по приготовлению, гидротранспорту и прямому сжиганию высококонцентрированной водно-угольной суспензии на опытной установке при Беловской ГРЭС. Для этих целей создается межведомственная рабочая группа, которую возглавил директор «НИИГипротрубопровод» Е. Олофинский. В нее вошли также научные силы Минэнерго, Минуглепрома и некоторых других ведомств.
На следующем этапе готовился новый, более совершенный проект экспериментальной установки. Но строительству крупного производства по выработке высококонцентрированной водно-угольной суспензии не суждено было исполниться. Можно долго разбираться в причинах неудачи. Быть может — это был заведомо нерентабельный и потому обреченный проект. А может, просто, «Кемерово не столица и даже не сын столицы. Он ходит в пасынках», — говорили тогда страдающие от бессилия местные патриоты.
«Огненный змей» задушен бюрократией
Другой важнейшей для региона научной темой — газификацией — занимались также не местные ученые, а сотрудники Института горного дела имени Скочинского (Люберцы).
Журналист С. Илясов так рассказывал про рождение нового «огненного забоя» в 80-х:
«Известно, уголь добывают для того, чтобы сжигать его — в топках котлов электростанций, котельных, химических предприятий для получения электроэнергии, тепла или газа, нужного химикам для производства разнообразной продукции. А нельзя ли объединить эти два обычно осуществляемые раздельно процесса — добычу угля и его сжигание — в один?
Идею о возможности превращения угля в горючий газ непосредственно в пластах, под землей, впервые высказал еще Дмитрий Менделеев. Мысли великого русского ученого и легли в основу технологии первой в стране станции подземной газификации угля, что с 1955 года начала работать в Кузбассе.
Рождение каждого нового «огненного забоя» — этакого Змея Горыныча — происходит здесь через три года, во время, когда умирает предыдущий, и происходит это так. На метровой жаровне из стального с отверстиями листа разжигают костер. Но не из дров, а из жаркого угля. Затем слесари газогенераторного цеха открывают, словно заслонку старой русской печи, покрасневшую от окалины задвижку дутьевой скважины трубы-колонны и опрокидывают туда раскаленный уголь. Гонимый компрессором, воздушный вихрь несет его по трубе на глубину почти 300 метров и зажигает угольный пласт. Обильно питаемый кислородом воздуха, подземный костер быстро превращает угольный пласт в бушующий океан огня. И вот уже Змей Горыныч, послушно следуя на струю воздуха, ползет от одной скважины к другой, образуя единый огневой забой стометровой длины, отдавая по четыре кубометра газа с каждого килограмма сгорающего угля. Этот газ и является продукцией газогенераторов станции «Подземгаз».
Три года безостановочно будет действовать этот «огненный забой». А за это время по соседству будет построен следующий газогенератор. Так, по очереди, и работают отделения подземной «фабрики газа» на залегающих рядом пластах.
Поступающий из недр по скважинам газ загоняют в громадные скрубберы для охлаждения и очистки. Внешне наземная часть генератора выглядит незатейливо: переплет множества труб да домик операторов. Пробы показывают соотношение составляющих газ компонентов. Метан, водород, азот, углекислый газ... Это основные. А так целая кладовая тепла и химических элементов.
— Экономические расчеты показывают, что, при равной мощности с шахтами, эффективность нашего предприятия намного выше,— убежденно говорит А. Ворогов, директор станции. — Возьмем период с 1966 по 1969 год, когда мы имели наибольшую производительность— 80 тысяч кубометров газа в час. Тогда себестоимость тысячи кубов составляла всего 1 рубль 98 копеек. А каждый кубометр газа дает при сжигании в топках котлов до тысячи килокалорий. Прикиньте, и поймете эффективность нашего производства.
Но почему директор ссылается на давно минувшие времена? Дело в том, что Министерство газовой промышленности, которому постоянно подчинялась станция в связи с заботами по добыче природного газа в северных районах Сибири, год от года теряло интерес к ее работе. Это пренебрежение не замедлило сказаться.
Теперь станцию передали под опеку Министерства угольной промышленности, но и оно пока серьезно не вникло в ее дела и нужды. А между тем разработанные в нашей стране методы подготовки газогенераторов и технология подземной газификации угля закуплена и активно используется многими зарубежными фирмами.
— Подземное газифицирование углей — это создание и большой гаммы химических элементов, что, к сожалению, тоже пока никак не используется, — сетует Н. Швецова, сотрудник Института горного дела имени Скочинского. — Из каждого миллиона кубов получаемого газа выделяется 330 кубов конденсата. Когда же счет идет на миллиарды кубов, сколько же мы понапрасну теряем ценнейшего сырья для получения смол, фенолов, аммиака!
Как долго будет ходить в пасынках станция «Подземгаз»? В условиях всенародного похода за ускорение развития народного хозяйства это просто недопустимо».
…Время убеждает в пользе сохранения научного наследия страны, в преимуществе преемственности. Как нам научиться не отторгать прошлое?
Леонид Алексеев